«Она была балериной. Один англичанин очень ее любил и хотел, чтобы она уехала с ним в Англию. Англичанин — профессор, преподает, уважаемый человек. С тех пор она живет в России.
Петр Мамонов: Меня рвет на части
Петр Мамонов — поэт, музыкант и актер. Родился 14 апреля 1951 г. В 1979 г. окончил Московский полиграфический институт. В 1979-1982 годах учился на редакторском факультете Московского полиграфического института. С 1984 по 1990 год был лидером и фронтменом легендарной рок-группы «Звуки МУ». С 1991 года выступает сольно. Автор, режиссер и ведущий актер таких спектаклей, как «Есть ли жизнь на Марсе?», «Школьный Пушкин», «Мыши, мальчик Кай и Снежная королева». Снимался в фильмах: «Время печали еще не пришло», «Такси-блюз», «Игла», «Пыль», «Остров».
В тот день шел проливной дождь. Мокрый газон, сырое небо, равнодушный разговор Петра Николаевича — как стук капель по жестяной крыше. У Мамонова есть деревянный дом в деревне Ефаново под Верией, где он живет уже десять лет. Здесь же он принимает многих журналистов и почти никому не отказывает. Наш разговор начинается с чая, который я приношу в подарок и на который хозяин смотрит с подозрением: «Я, знаете ли, пью мате — мужской напиток, горький и кислый; или воду — вкусную, из нашего ефановского колодца».
Здесь, вдали от городов, все иначе: вечная тишина, и вид из окна не меняется — только времена года раскрашивают его, каждое по-своему.
— Петр Николаевич, как вам жизнь в деревне?
— Живешь в раю, но не можешь насытиться, все время чего-то хочется. Вы знаете, я убежден, что условия, в которые нас поместил Бог, всегда хорошие. Я не убегал и не прятался где-то, как говорят некоторые! Я также никогда не собирался жить в глуши: Я родился и вырос в центре Москвы, на Большой Каретной улице. Я оказался здесь. Но раз уж меня сюда занесло, значит, это мое место.
— Говорят, что место меняет человека. Изменило ли оно вас?
— Место вроде бы осталось прежним, но все то, что мне нравилось, стало для меня скучным. И это, наверное, была воля Божья! Ну, друзья привезли мне из Индии несколько больших голов травы, я собрал огромную коллекцию современной музыки, я наконец-то был один, никто и ничто меня здесь не беспокоило. Казалось бы: кури, лежи, слушай музыку и кайфуй. А я не могу. Через час я думаю: «Боже, как хорошо было, когда я был с тобой! Как я летала!». Ведь за три летних месяца я написал сто двадцать прекрасных стихов — никогда в жизни столько не писал! Это подарки все сразу — берите! А я опять втоптала их все в грязь. И если я ленив, то Церковь, Тело Христово, ленива с моей стороны. Я плачу о них, но, видимо, не искренне плачу, а позволяю себе трещины зла. И Господь все это видит.
— В последнее время Ваш дом стал местом паломничества журналистов. Каким должен быть православный журнал, чтобы заинтересовать вас?
— Мне не нужна православная обложка, православная «фишка», мягко говоря. Как и куда пошел Владыка, как дети с торжественными лицами получили облатку от богатого дяди, как священник окропил все святой водой. У меня, Пети Мамонова, есть насущные вопросы: как жить сегодня, как противостоять своему грешному, жестокому существованию. Для меня это очень важно! Недавно сюда приходил молодой человек из газеты «Можайск». Он сказал: «Петр Николаевич, возьмите лопату — попозируйте для нашей рубрики «Звезды с лопатами». Я ответил: «Подождите, сначала дайте мне номер газеты, а потом я решу, стоит ли это делать». Я посмотрел на нее: У нее была склонность к патриотизму, русофильству и все в таком духе. Нет, я не из таких. Я буду честен.
Мы не врачи, мы — боль.
Мамонов говорит эмоционально, но вдумчиво, не тихо в ожидании вопросов, а как бы выжидая, когда можно будет снова заговорить. Конечно, совсем не так, как на сцене в спектакле — изматывающем, граничащем с актерством и безумием, — а совсем иначе: спокойно, но с бесконечным внутренним напряжением и болью. Он улыбается: «Журналистам легко говорить со мной, я могу говорить часами, даже днями, не заикаясь. А почему? Потому что это моя главная боль, я постоянно об этом думаю». Но и в театре, и здесь, в полумраке хижины, это один и тот же человек — время от времени проскальзывает добрая, сумасшедшая, юмористическая нотка: «Вот оно счастье — когда над тобой смеются!». Клоун — это очень почетное звание. Что такое клоун? Это человек, который не от мира сего. Я не хочу жить ценностями этого мира, просто они меня уже, мягко говоря, не «тянут».
— На чьей вы стороне в споре о совместимости рока и православия?
— Вопрос всегда сводится к чему? К тому, что само творчество, особенно «рок-н-ролльные танцы», бесовское. Я с этим в корне не согласен. Если у тебя есть дар, ты должен нести его людям, потому что нехорошо зарывать свой талант в землю. А что касается формы. Почему это должно быть именно так: с гитарой, при свечах, в тишине? Это все ерунда, на самом деле! Читаю митрополита Антония Сурожского: «Как только художник пытается иллюстрировать свою работу, свой артистизм, она становится, по большей части, мусором». Пример иеромонаха Романа, Заны Бичефской и других только отдаляет от христианства. Нормальные люди, обладающие вкусом и интеллектом, просто не могут реагировать иначе. Так и большинство: дураков нет. Да и как они могут быть? Опять же митрополит Антоний: «Если художник погружен в свою веру, ему не нужно сравнивать с ней свое вдохновение, ибо они не только переплетены — они едины.» Другими словами, делай что хочешь: верь, молись, снимай грехи, но твори то, что велит тебе сердце! Чем больше вы выросли духовно, тем больше вы будете отдавать. Если вы выбираете тему «Дорогой Бог, спасибо тебе» и ленитесь, то это грех с обоюдоострым мечом: вы путаете людей и лжете.
— Наверное, это видно по тому, как люди уходят после ваших выступлений?
— К сожалению, мой друг, искусство — и это было убедительно доказано — не меняет людей. Если бы это было так, мы бы уже жили в раю! Так много великих вещей было написано: Шекспир, Пушкин, Байрон, Гоголь — да кто угодно! Но нет.
— Но разве это трогает что-то в моей душе?
— На те полтора часа, что я на сцене, — да. Но только на эти полтора часа. И только если я говорю честно и артистично, а не просто кричу как сумасшедший. Я пытаюсь рассказать людям о том, что происходит в моей душе сейчас, я не выступаю, не создаю образы. Один человек, другой человек, третий человек увидит меня и подумает: «Я думал, что это только у меня, а вон дядя известный артист, который поет на сцене, и у него то же самое, та же боль». Но это больно! Когда-то давно Герцен сказал: «Я не могу этого сделать: «Мы не врачи, мы — боль. Мы не лечим, мы не помогаем, но мы делимся своей болью, потому что нам тоже ужасно, ужасно, одиноко в этом мире. Мы можем иметь сострадание только тогда, когда оно нам дано, а это уже проявление любви.
— Может ли тогда человек вообще помочь человеку?
— Скажу так: у меня нет мужа. Как тот невозмутимый человек из Евангелия, который тридцать восемь лет стоял у общего пруда в ожидании чуда, но никто не захотел сесть рядом с ним, пока вода не сдвинется — чтобы бросить его в пруд. У каждого свои заботы, и кто знает, когда это произойдет: через день, через год. Трудно найти людей, готовых на это! Например, если у человека интоксикация, есть два способа вывести его из нее: либо в больницу, либо еще куда-то. Но это значит оставаться с ним несколько недель. Все время. Если бы у тебя был друг, который мог бы прийти и сказать тебе: «Петя, я вижу, что ты страдаешь, давай я останусь с тобой на десять дней, мы будем вместе молиться, будем вместе разговаривать, и как-нибудь вместе выкарабкаемся!», ты бы смог это сделать.
Комариными шагами к Царствию Небесному
Петр Николаевич спешит дальше и со словами: «Извините, мне нужно принять ванну, чтобы согреться», — бежит по тропинке сквозь морось и зелень, по диагонали к деревянной избушке на другой стороне участка. Бесчисленные кошки и котята выбегают из окна, плюхаются в мокрые кусты и бегут в другом направлении каждый раз, когда мы открываем дверь и выходим во двор. Все больше кажется, что здесь нужно поговорить с Петром Мамоновым — в его обычном молчании, словно подслушивая его мысли: «Богу не нужны наши добрые дела, они нужны нам, чтобы наши сердца научились любить! Нужны все наши силы, вся наша вера, все остатки души, которые еще живы, кровоточат, не гниют, не унывают, вот чуть-чуть надо найти, и с ним мы будем цепляться за Спасителя! Понимаете, все должно превратиться, как игрушка, которую собирает ребенок: он все пытается — просто не может поставить ее на место. Он плачет и капризничает, но вот! Чудо! Так и с нашим сердцем».
— Как вы думаете, почему так много людей так негативно относятся к Церкви?
— Потому что они не просвещены. Еще Лесков писал: «Русь крещена, но не просвещена». Необходимо объяснить основы: Христос — кто он? Ведь люди ходят во тьме, в суеверии. Я даже больше скажу: причащение Святых Тайн, может быть, и не благодать вовсе, а волшебство. Сейчас я плюну, причащусь, поставлю сто свечей, закажу исповедь, и дело решено. Перекрестится: «Куда ты идешь?». Что это за причастие, когда триста причастников, толкая друг друга, устремляются к чаше?
Если они честно напишут обо всем этом, тогда я пойму, где на самом деле находится моя страна. У нас в стране 8 миллионов абортов в год — так вот, мы кладем перед вами 8 миллионов годовалых младенцев и даем вам в руки автомат Калашникова. Давайте, стреляйте. Вы поднимете руку? Нет, потому что мы все выглядим как нормальные люди, а не садисты. Я спрашиваю отца Дмитрия Смирнова: «Как вы относитесь ко всем этим страшным рекламам, которые висят по всему городу?». Он отвечает: «Я их не вижу». Но он их не видит. Не могли бы вы написать мне, грешному, как мне научиться не видеть эти плакаты, эти голые тела?
Я люблю свой народ, я здесь, я нигде не был, и поэтому я влюбляюсь в них с головой. Как я могу отгородиться от этого? Или я не должен отгораживаться от этого? Почему здесь водка и наркотики? Потому что нам никто не объяснил, что есть другой, что есть отец, который любит. И когда нам это объясняют, у нас нет сил, нет внутреннего, искреннего желания. Идите только потому, что знаете: путь только туда. И правда, и любовь.
Сегодня даже священники говорят, что сегодня достаточно быть порядочным человеком: время аскетизма прошло. Сегодня самые главные прихожане церквей — неофиты. Восемьдесят процентов — новообращенные. Они ничего не знают, им просто некуда идти: и там, и здесь им крышка. Куда они пойдут? Либо в петлю, либо к Богу! Хорошо, если человек пойдет по любви, если он с детства видел, как мама, папа, братья и сестры помогают друг другу, ходят в церковь. Дети очень любят церковь, им там все интересно: горящие свечи, картинки. У детей чистые души, а мы стоим в храме — все проходит, потому что наши души окаменели.
— Разве на такой выжженной земле может вырасти что-то хорошее?
— И это наша задача — просвещать. Но только для себя, а не для того, чтобы читать лекции другим. Спросите себя — и этого от вас достаточно. Все проблемы от того, что люди, начитавшиеся всяких книжек (я один из них), начинают считать себя мудрыми, произносить речи о Боге и поучать. А ночью вы видите его с бутылкой пива! Я говорю: не мешайте другим, не тащите никого в храм креститься, не обращайте никого. Сидите и молчите. Если надо, они увидят. Как говорил отец Серафим: «Будь мирным, и тысячи вокруг тебя спасутся». Давайте я скажу проще: Вот семья, четыре человека. Муж приходит домой с работы, идет к телевизору, выпивает пиво и все — никого нет, он грязный; жена весь день кричит: «Опять напился!»; дети растут совершенно ненормальными в этом аду. Но вдруг четверть этой семьи, например, муж, одумался, перестал пить, из раздражительного превратился в кроткого, из плохого в хорошего. Что произошло? Четверть семьи стала лучше. Это уже шаг, хотя и маленький! Такой шаг, как у щенка, приведет вас в Царство Небесное.
«Писал статьи о тимуровцах и пионерских слетах»
Одни всегда следили за Петром Мамоновым как за музыкантом и экспериментатором, другие стали всерьез интересоваться им только после выхода фильма «Остров». Сам Петр Николаевич никогда не отрицал этого: В своей жизни он сделал много такого, чем не гордится.
«Я, конечно, урод в семье». — Мамонов мог сказать о себе на публике. Яркий, музыкальный, пластичный, с художественными наклонностями. Его отец был инженером, специалистом по доменным печам. Мать была переводчиком скандинавских языков.
В школьные годы Мамонов попал в серьезные неприятности и даже был исключен из школы за организацию «цирка», конца которому не предвиделось. Например, ему удалось устроить настоящий взрыв рядом с кабинетом химии.
Каких только профессий не знал повзрослевший Петр. Сантехник, лифтер, грузчик, кочегар, ремонтник. Его зачислили на редакторское отделение Московского полиграфического института. Но продержался недолго. Он нигде не задерживался надолго.
Его коллега Андрей Максимов как-то вспоминал, как Мамонов работал в журнале «Пионер»:
«Петр писал статьи о тимуровцах и пионерских сборах. Он был очень добрым и щедрым. Он зарабатывал деньги, а потом все тратил».
Мамонов также знал об алкоголе и веществах, от которых лучше держаться как можно дальше.
«Это только плен, когда ты приходишь к злым силам. Вот что сказал мне демон: ‘Давай, Петр, ты поэт, ты прокаженный. Ты пьешь, потому что не можешь вынести этот ужасный мир. Давай пить больше портвейна!» — поделился Мамонов.
Первая семья Петра не сложилась из-за его образа жизни. От этого брака у него родился сын Илья. Он вырос умным человеком и не винит своих родителей в том, что когда-то произошло.
Отбил у англичанина
Ольга, благодаря которой многое в его жизни изменилось, увела Мамонова у незнакомца. Он вспоминал:
«Она была балериной. Ей очень понравился один англичанин, и она захотела уехать в Англию. Англичанин — профессор, преподает, уважаемый человек. С тех пор она живет в России».
Ольга подарила Мамонову двух сыновей, Ивана и Данила. Было много причин, побудивших ее оставить мужа и уехать с детьми туда, где она их видела. Вредные привычки не раз приближали Петра к смерти.
И Ольга занялась плодотворной деятельностью, стала верной помощницей мужу. Сама она рассказывала об этом так: «Ольга была самой счастливой женщиной, которую он когда-либо знал:
«Я выполняла все его желания. Его творчество — это только боль и тяжелый труд. У меня нет друзей и не хочу их иметь».
Ольга понимала своего мужа, даже если другие говорили: «Он сошел с ума». «Мне было сорок пять лет, когда у меня были деньги, слава, дети и хорошая жена. А мне не на что было жить», — рассказывал Мамонов о том времени.
Ольге удалось уговорить Петра переехать в деревню в Подмосковье. Мамонов стал прихожанином. Он отказался от многих выгодных творческих предложений, внимательно прислушивался к себе и старался избегать ненужных соблазнов.
Он удалился на «остров», где Петр уговорил священнослужителя. Таким образом, Мамонов сам сыграл роль, которую не может забыть каждый, кто видел картину.
«К аукциону я не имею никакого отношения»
Никто не ожидал быстрого ухода из жизни Петра Николаевича. Он не оставил родственникам никакого состояния. Ольга Ивановна после смерти мужа объясняла, что находится в довольно тяжелом материальном положении.
«В последние годы мы вели трудную, тяжелую жизнь. Нам постоянно грозило отключение электричества, если мы не платили», — сказала она. К этому добавлялась необходимость кормить многочисленных кошек и собак, которых Мамонов забил до смерти и приютил.
Однако, когда на одном из аукционов «всплыли» некоторые его личные вещи, Ольга Мамонова сказала, что она здесь ни при чем. Там действительно были какие-то плюсы и минусы, но в музее рок-н-ролла, сказали ей. Один только концертный костюм был продан за 300 000.
«Я не имею никакого отношения к аукциону. Люди спрашивают о музее, говорят, что отдают его на реставрацию. Они оплатили мне электричество. Я отдала вещи Пети, его футболки, многим людям. Его поклонники, его друзья были счастливы», — говорит вдова.
Петр Мамонов нашел свое последнее пристанище на Верейском кладбище в Подмосковье. Ольга Ивановна часто посещала могилу своего покойного мужа. На ней можно увидеть памятник из белого мрамора.
«Никто из друзей мне никак не помогал, сын давал деньги. Иван работает оператором, у него был проект. Он прошел хорошо, я хотела крест — и они сделали крест», — рассказывает Ольга Мамонова.
Источник фото.
Наталья Романова
Цой умер рано, потому что было слишком много чертей
Звонки и угрозы: Вдова Петра Мамонова ищет искупления
Про то, как хотел выделиться
— В 1965 году я надел очки, привязал цепочку от унитаза к своему желанию и приложил ее к уху. На шее у меня было полотенце. Мой отец поехал в командировку в Венгрию и привез оттуда красивые кожаные туфли. В то время хорошей обуви не было. А эти ботинки были мне велики на три размера. Я очень крепко завязал шнурки, чтобы ботинки не спадали. Из простыни я сшила пару белых брюк. И вот так я ходил по улице Горького, когда мне было 14 лет. Дровами трясти — это я.
Мы купили бутылки с газированной водой и сели на тротуар Пушкинской площади, что уже было очень сильным знаком протеста. Мы трясли эти бутылки с газировкой, наполняли рот водой и плевали ею в прохожих. Один мужчина подошел к нам и спросил: «Зачем вы это делаете?». «Чтобы вывести обывателя из ненужной спячки», — ответили мы. Это был наш лозунг. Быть другими. Вот где дьяволы — я самый яркий, самый крутой, самый уникальный. А почему? Потому что внутри меня пусто.
Про алко- и наркозависимость
— Я перепробовал все вершины, всех девчонок, все выходки. Я нигде ничего не нашел. И почему у меня появилось это бесконечное желание не только счастья, но и блаженства? Потому что я — дитя Адама и Евы, которые, как и мы с вами, общались напрямую. И поэтому у них было блаженство. Я думал, что сейчас я выкурю косяк, выпью рюмку водки и получу это блаженство. Но оно было у меня не раз и не два, не в 15-й и не в миллионный раз.
Я не просто хотела быть счастливой, я хотела, чтобы все было хорошо, я хотела блаженства. Я думала: вот мои дети встанут, мы выпьем стакан портвейна, и им вдруг станет так хорошо. Водка — то тут, то там. О, какое счастье! Мне понадобились годы жизни, чтобы попробовать все и понять, что ничего нет. Дьявол ничего не может тебе дать. Потому что у него ничего нет.
Был такой случай в Италии (1988 год — ред.). Я действительно был связан со всеми видами (запрещенных — ред.) веществ. У нас был концерт в большом, роскошном парке в Риме, на большой сцене. Там было много кустов и аллей. И в тот вечер после концерта нам пришлось уйти. Я был под таким кайфом от наркотиков, что чувствовал себя итальянцем и хотел убежать, проползти через эти кусты. А мои дети кричали: «Петя, Петя, пора улетать». Два часа я ползал по парку.
Как и мой герой в «Острове» (монах отец Анатолий — ред.), я плакал и рыдал по каким-то мелочным причинам. Я умолял Бога помочь мне, избавить меня от моего зла. И я до сих пор такой. Ничего не добиться, и оставаться здесь нельзя.
В деревне один знакомый спросил меня: «Петр, зачем ты пошел в церковь?». А я говорю: «Подожди, давай в воскресенье в кабак сходим, у меня деньги есть. Пиво, весь день с мужиками бу-бу-бу». «О!» — сказал он. «Ну, это замаскированное благословение!» Я говорю: «Вот так же я чувствую себя в церкви». Он говорит: «Я понял».
Про брак и любовь
Мой первый брак продлился восемь лет. Но мои вредные привычки разрушили наши королевские узы любви. Мне было очень хорошо. Но люди вокруг меня боялись. Я начал служить всем дьяволам, выпивая сверх меры. Одно из имен дьявола — «разделяющий». Вот он и разлучил нас. Моему сыну от первого брака сейчас 42 года. Он совсем не творческий человек, чему я очень рада. Он простой работник, коммуникабельный. Мы редко разговариваем друг с другом, но уважаем друг друга. Я думаю, что ужасная, нечеловеческая травма, которую я ему нанесла, наконец-то ушла из нашей жизни. Но шрам, конечно, остался. Дело не в том, что было, а было всякое. Дело в том, какими мы стали, что мы делаем сейчас. Если я не воспитал правильно своих детей, то что я буду делать сейчас? Я задал этот вопрос своему любимому проповеднику, отцу Дмитрию Смирнову, который недавно ушел из жизни. Он сказал. Вы должны воспитывать себя. И проявлять любовь. Если дети видят, что их отец старался, что он пил, а теперь не пьет, что он не любит работать, а теперь работает, что он ссорился с матерью, а теперь дружит, то они будут делать то же самое. Вас может привлечь только любовь, без запретов. А что такое любовь? Это не любовь к сыру или Мику Джаггеру. Любовь — это жертвенность. Речь идет о том, сколько я могу дать тебе.
Как сказал один мудрый человек: «Любовь — это не когда люди смотрят друг на друга, а когда они смотрят в одном направлении». Мы с Ольгой Ивановной, моей нынешней женой, смотрим в одном направлении. Скоро нам будет по 40 лет.
Какие грехи отмаливает в свои 70 лет основатель группы «Звуки Му»: Пётр Мамонов
Получайте одну из наших самых читаемых статей в свой почтовый ящик раз в день. Присоединяйтесь к нам на Facebook и ВКонтакте.
14 апреля один из самых ярких артистов отечественной сцены, Петр Мамонов, отметил свое 70-летие. Его группа «Звуки Му», основанная в 1980-х годах, стала настоящим взрывом, а композиция «Шуба-Дуба-Блюз» — гимном андеграунда. Он пел, танцевал, выступал на сцене и снимался в кино. Петр Мамонов жил на полную катушку и в возрасте 45 лет решил все изменить в своей жизни. Музыкант расставил новые приоритеты и многому научился. Но есть в его жизни грехи, за которые он кается уже четверть века.
Бунтарь и хулиган
Его жизнь, возможно, ничем не отличалась от жизни тысяч его сверстников. Он вырос в Большом Каретном в интеллигентной семье. Отец был хорошим инженером, специалистом по доменным печам, мать работала переводчиком со скандинавских языков и прививала сыну не только общепринятые ценности, но и самостоятельность. И Петр Мамонов вырос по-настоящему независимым и уже в раннем возрасте осознал свою уникальность. С ранних лет он проявлял актерские способности, но прежде всего хотел выделиться из толпы, за что и прослыл бунтарем и хулиганом.
«Мне было весело, а другие боялись. » / Фото: www.kleinburd.ru
В школе он мог вызвать переполох в кабинете химии и особенно любил ходить в очках, украшенных цепочкой и ручкой от сливного бачка унитаза. Он также писал стихи и в школьные годы вместе с друзьями создал группу «Экспресс». В то время он и не подозревал, что музыка станет определяющим фактором его жизни.
Любовь, слава и терпимость
В возрасте 21 года Петр Мамонов женился на первой в своей жизни девушке. Этот брак продлился около восьми лет и распался из-за сильного алкоголизма Мамонова. Даже рождение сына не заставило молодого отца отказаться от своих пристрастий. Позже музыкант встретил свою вторую жену Ольгу, которой пришлось пройти через множество испытаний и невзгод, прежде чем она обрела долгожданное супружеское счастье. Во время необычайной популярности «Звуков Му» Петр Мамонов был далеко не идеальным мужем и отцом.
В возрасте 25 лет он пережил клиническую смерть, получив удар напильником в грудь во время пьяной драки. Острый инструмент попал прямо под сердце и пробил легкое. Врачи боролись за его жизнь 40 дней, пока он находился в коме, а он прямо из больницы отправился в пивной ларек и потребовал, чтобы ему разрешили выйти из очереди как инвалиду.
Петр Мамонов и Александр Липницкий / Фото: www.yaplakal.com
Всю жизнь в нем преобладал поиск удовольствий, и поэтому он каждый раз пробовал что-то новое для себя: Алкоголь, наркотики, бесконечная ротация девушек вокруг него. А Ольга ждала, уговаривала, подталкивала его. И трижды он избавлялся от нежелательной беременности.
